Говорят, все билеты до Занзибара уже раскуплены. А жаль! Я бы, пожалуй, сегодня утром точно прикупила бы парочку на ближайший рейс. Потому как я не готова! Да, не подготовилась ни морально, ни физически, знаете ли, не успела. Я ещё только-только начала свыкаться с мыслью, что пора доставать зонтик, а тут такое...
Спросонья решила, что всё ещё досматриваю сон, и действие в нём происходит в каком-то рефрижераторе, морозильной камере, обросшей толстым слоем мохнатого льда. Мозг отказывался воспринимать как реальную информацию о том, что за окном метёт снежная буря, а ртутный столбик за ночь рухнул до отметки минус 10°С.
Часам к одиннадцати метель стихла, на сине-ледяной небосклон выкатился ледяной солнечный диск, и я, набравшись мужества, совершила выход в открытый космос.
Сегодня вечером загораются огни нашей главной нью-йоркской Рождественской ели у Роккфеллер-центра. 
В четверг у нас начинается зимний праздничный сезон. Открывает его День Благодарения, который плавно перетекает в Рождество, а заканчивается всё встречей Нового года. 
Говорят, все билеты до Занзибара уже раскуплены. А жаль! Я бы, пожалуй, сегодня утром точно прикупила бы парочку на ближайший рейс. Потому как я не готова! Да, не подготовилась ни морально, ни физически, знаете ли, не успела. Я ещё только-только начала свыкаться с мыслью, что пора доставать зонтик, а тут такое... 
Нет, они не угрожали:“Ща крышу проломлю!” Они просто пришли и проломили. 
И снова кто-то нажал на курок. Если я не пишу о том, что болью отзывается в душе, это не значит, что душа не болит. Просто не хочется вступать в хор, множить сущности и впустую сотрясать воздух. Те, которые думают и чувствуют в унисон, итак всё понимают. А другим всё равно не втолкуешь. Да и не читают они мою писанину.
